Эндемический (блошиный, крысиный) сыпной тиф
История изучения эндемического сыпного тифа
Крысиный сыпной тиф как «morbus sui generis» с обильной розеолезно-папулезной (редко — петехиальной) сыпью, покрывающей все тело, в том числе и лицо, легким клиническим течением, с длительностью лихорадочного периода болезни в 11 -12 дней и летне-осенней заболеваемостью впервые выявлен в Маньчжурии во время русско-японской войны С. С. Боткиным и С. С. Зимницким (1906, 1910), работавшими тогда в Красном Кресте Северо-Восточного района русской действующей армии, а также В. А. Барыкиным, который назвал его «маньчжурским сыпным тифом» и в 1906 г. сделал о нем доклад. В 1909 г. он писал: «Почин исследования данной клинической формы, безусловно, принадлежит русским врачам, работавшим в Маньчжурии и Уссурийском крае во время войны и уже в 1906-1907 гг. указавшим на своеобразное течение маньчжурского сыпного тифа...»1. Заметим, что и С. С. Боткин и С. С. Зимницкий и В. А. Барыкин подчеркивали географическую очаговость болезни.
Позже несколько неконтактных случаев такой же болезни были описаны Paullin (1913), Hone (1922-1923) в Южной Австралии и Wheatland (1926) в Северной Австралии. При этом Wheatland указал на эпидемиологическую связь заболевших с имевшим тогда место нашествием мышей в штате Квинсленд.
Детально изучавший подобного рода болезнь в юго-восточных районах США Махсу (1926,1929) пришел к заключению, что в таких случаях вши не играли никакой роли, что резервуаром инфекции были мышевидные грызуны, а переносчиком ее — их эктопаразиты, в частности блохи. Он назвал болезнь эндемическим сыпным тифом, отождествив его с болезнью Брилля. В 1928 г. Mooser обнаружил возбудителя в мезотелии оболочек яичек морских свинок после заражения их кровью больного эндемическим сыпным тифом: это были риккетсии, которым Monteiro в 1931 г. дал видовое название в честь описавшего их автора Rickettsii mooseri.
Убеждение Махсу о резервуаре инфекции было подтверждено в 1931 г. Mooser, Castaneda и Zinsser, которые выделили риккетсии из мозга диких крыс, пойманных в очагах заболевания данной болезнью в Мехико, и получили типичную инфекцию при заражении морских свинок. Суждение о переносчиках в том же году было подтверждено в Балтиморе Dyer, Rumreich и Badger, которые выделили риккетсии из блох Xenopsilla cheopis, обитавших на диких крысах. В 1932 г. Mooser назвал болезнь крысиным тифом. Существенный вклад в учение о нем в нашей стране сделали П. Ф. Здродовский и его сотрудники, А. Я. Алымов и другие исследователи. Первые штаммы риккетсии Музера от крыс и больных в СССР выделила в 1939 г. Е. Г. Бабалова, затем П. Ф. Здродовский и Е. М. Голиневич (1948) в Батуми. В 1949 г. С. М. Кулагин и С. А. Имамалиев выявили эндемию болезни в Баку, выделили несколько штаммов возбудителя из крови больных, мозга серых и александрийских крыс и подробно описали клинику болезни.
Крысиный сыпной тиф как «morbus sui generis» с обильной розеолезно-папулезной (редко — петехиальной) сыпью, покрывающей все тело, в том числе и лицо, легким клиническим течением, с длительностью лихорадочного периода болезни в 11 -12 дней и летне-осенней заболеваемостью впервые выявлен в Маньчжурии во время русско-японской войны С. С. Боткиным и С. С. Зимницким (1906, 1910), работавшими тогда в Красном Кресте Северо-Восточного района русской действующей армии, а также В. А. Барыкиным, который назвал его «маньчжурским сыпным тифом» и в 1906 г. сделал о нем доклад. В 1909 г. он писал: «Почин исследования данной клинической формы, безусловно, принадлежит русским врачам, работавшим в Маньчжурии и Уссурийском крае во время войны и уже в 1906-1907 гг. указавшим на своеобразное течение маньчжурского сыпного тифа...»1. Заметим, что и С. С. Боткин и С. С. Зимницкий и В. А. Барыкин подчеркивали географическую очаговость болезни.
Позже несколько неконтактных случаев такой же болезни были описаны Paullin (1913), Hone (1922-1923) в Южной Австралии и Wheatland (1926) в Северной Австралии. При этом Wheatland указал на эпидемиологическую связь заболевших с имевшим тогда место нашествием мышей в штате Квинсленд.
Детально изучавший подобного рода болезнь в юго-восточных районах США Махсу (1926,1929) пришел к заключению, что в таких случаях вши не играли никакой роли, что резервуаром инфекции были мышевидные грызуны, а переносчиком ее — их эктопаразиты, в частности блохи. Он назвал болезнь эндемическим сыпным тифом, отождествив его с болезнью Брилля. В 1928 г. Mooser обнаружил возбудителя в мезотелии оболочек яичек морских свинок после заражения их кровью больного эндемическим сыпным тифом: это были риккетсии, которым Monteiro в 1931 г. дал видовое название в честь описавшего их автора Rickettsii mooseri.
Убеждение Махсу о резервуаре инфекции было подтверждено в 1931 г. Mooser, Castaneda и Zinsser, которые выделили риккетсии из мозга диких крыс, пойманных в очагах заболевания данной болезнью в Мехико, и получили типичную инфекцию при заражении морских свинок. Суждение о переносчиках в том же году было подтверждено в Балтиморе Dyer, Rumreich и Badger, которые выделили риккетсии из блох Xenopsilla cheopis, обитавших на диких крысах. В 1932 г. Mooser назвал болезнь крысиным тифом. Существенный вклад в учение о нем в нашей стране сделали П. Ф. Здродовский и его сотрудники, А. Я. Алымов и другие исследователи. Первые штаммы риккетсии Музера от крыс и больных в СССР выделила в 1939 г. Е. Г. Бабалова, затем П. Ф. Здродовский и Е. М. Голиневич (1948) в Батуми. В 1949 г. С. М. Кулагин и С. А. Имамалиев выявили эндемию болезни в Баку, выделили несколько штаммов возбудителя из крови больных, мозга серых и александрийских крыс и подробно описали клинику болезни.